Винсент вылез из полупрозрачного стручка и спустился на пол. Тэрон и Хольф наблюдали за ним сидя на потолке. Он достал из чёрно-красных и чёрно-зелёных сплетений лиан змею. Она укусила Винсента. На этот раз было почти не больно. Змея разжала челюсть, сползла вниз и убралась на место. Кожа Винсента почти мгновенно почернела.

— Запомни, с каждым воскрешением ловчие становятся сильнее, — предупредил змеиный яд. — Наступит момент, когда ты не сможешь от них убежать, а тем более спрятаться.

Винсент обернулся и увидел двух отвратительных тварей без кожи с неравномерно гипертрофированными мышцами, покрытыми толстыми пульсирующими венами. Это были Тэрон и Хольф.

Яду снова пришлось отравить Винсента, чтобы спасти от перенасыщения тлегами. Пока ловчие пребывали в нирване, марафонец добрался до тлеговой рощи и спрятался в лианах на одном из деревьев. Тэрон и Хольф поймали его, потому что какой-то их коллега случайно выдернул Винсента из сплетений. Ловчие надругались над пойманной жертвой вдоволь. Они кидали друг другу Винсента как мяч, играя им во что-то наподобие бейсбола, до тех пор, пока не переломали своей игрушке все кости. После этого ловчие медленно отрывали от своего марафонца разные части, каждую из которых (перед тем как выкинуть) они показывали ему, мотая перед лицом, словно дразня.

После четвёртой неудачной попытки Винсент благополучно спрятался, избавившись от безобразных преследователей. Он преодолел стену любви, с трудом победив неистовое желание умереть в объятиях любовниц, благоухающих тлегами. Живой потолок, который насквозь прошивали раскалённые стволы тлеговых деревьев, казавшийся недосягаемым на дне ипплеста, теперь простирался всего в пятидесяти метрах над головой. Винсент стоял на краю пропасти (откуда он только что поднялся) у входа в круглый гигантский похожий на пещеру зал, на полу которого пучками росла знакомая чёрная трава. Клеймо начало просвечивать грудную клетку насквозь, напомнив о себе режуще жгущей болью, которая потянула за собой. Винсент побежал, несмотря на то, что выдохся. Далеко впереди он видел пятерых обогнавших его марафонцев, которые исчезли из виду, как только добрались до конца гигантского зала. Чувствовался запах кислых яблок. Весь потолок был усеян выростами, похожими на сталактиты, с них прерывающимися струями лилась вязкая жидкость (та же самая что и в муравейнике) растекаясь по мягкому полу. Винсент на полпути поскользнулся и упал. Вязкая жижа въелась в тело, проникнув холодом до костей. Клеймо резко усилило боль. Винсент встал и побежал, чувствуя, что его постепенно парализует.

В конце гигантского живого зала, где трава уже не росла, находилась стена, покрытая, словно волдырями гладкими чёрными шаровидными предметами разной величины. Клеймо перестало жечь. Винсент стоял, погрузившись покалено в огромную лужу белой жижи, и никак не мог отдышаться. Он медленно упал на колени, а затем окунулся целиком в парализующую жидкость. Его догнали ещё несколько марафонцев. Они точно также утонули в гигантской луже. В чёрных волдырях загорелись красноватые точки, которые как зрачки одновременно опустились вниз, смотря на игроков. Стена словно занавес приподнялась, и вязкая жижа с игроками утекла в образовавшуюся щель.

Винсент упал в кучу марафонцев, лежащую в начале какого-то постоянно двигающегося овального помещения. Время от времени сверху вместе с вязкой парализующей жидкостью поступали новые игроки. Какой-то чёрт схватил Винсента за ногу, проволок за собой по полу два десятка метров и остановился. Огненным ножом чёрт бескровно отрезал ему голову. Он взял её с собой, тело бросил в кучу обезглавленных марафонцев, а сам пошёл дальше. Помещение окончилось развилкой на множество коридоров. Чёрт вошёл в один из них и спустя мгновение оказался в обширном круглом помещении, в котором толпилось стадо птенцов. Несмотря на то, что мозг прекратил питаться кровью, Винсент мог смотреть по сторонам, всё слышать и чувствовать (при желании даже шевелить челюстью губами и языком). В этом помещении только на потолке имелись чёрные глаза, а на стенах располагались какие-то бесформенные твари держащиеся щупальцами за небольшие частые выступы. Это были живые рюкзаки, которые марафонцы некогда отправляли во чрево цветка. Время от времени, эти твари выплёвывали на пол пятнистые яйца и из них почти сразу же выходили птенцы.

Чёрт, несший левой рукой за волосы голову Винсента, подошёл к одному только что появившемуся на свет паосэтру и достал из мешочка на поясе насекомое похожее на многоножку, размером с кошку. Оно, оказавшись на земле, развернулось во всю длину и набросилось на птенца. Одной половиной ног насекомое впилось в живой пол, а другой половиной проткнуло насквозь всё тельце маленького паосэтра. Птенец пытался сопротивляться, но тщетно, многоножка была намного сильнее. Его голова раскрылась на две части. Трубчатые отростки, что находились внутри, начали шевелиться и извиваться, будто им чего-то не хватало. Чёрт снял с пояса металлический блестящий предмет похожий на корону и открыл им череп Винсента как консервную банку, затем аккуратно извлёк мозг и погрузил его птенцу в голову[19], которая с радостью приняла подарок, захлопнулась и срослась в местах разрыва. Многоножка вынула свои иглоподобные конечности из тела маленького паосэтра. Она подбежала к хозяину и свернулась калачиком. Черт поднял её, положил обратно в мешочек и отправился по делам.

Придя в себя, Винсент встал на ноги и, сделав несколько шагов, ощутил, что ходить пока тяжеловато, поскольку мышцы ещё не окрепли. Вместо рук у него теперь были рудиментарные крылья способные лишь на примитивные бесполезные движения, а голова оказалась слишком тяжелой для хлипкой неразвитой шеи. Всё это сильно раздражало, но когда почувствовался зверский аппетит, негативные мысли мгновенно улетучились. Желание что-нибудь съесть у каждого птенца было диким, но до каннибализма дело не дошло, поскольку черти принесли обезглавленные тела марафонцев. Каждому паосэтру досталось по обезглавленному телу. Винсент с удовольствием стал клевать чью-то плоть, также как кто-то клевал его прежнее тело. Наевшись, он сел и заснул, чувствуя, как его прежняя плоть переваривается в чьём-то желудке.

В этом огромном мерзком помещении было тесно и становилось всё теснее. Количество живых рюкзаков согревающих пятнистые яйца уменьшалось, а численность птенцов возрастала. Выход в коридор закрылся очень давно и с тех пор не открывался. Время от времени многоглазый потолок обволакивался полужидкой тьмой, из которой сыпались зловоны. Человечиной после первого раза почему-то больше не кормили, но это радовало, поскольку толстые личинки были намного вкуснее. Эффект был не такой как от тлегов но тоже неплохо, особенно когда требуется утолить непрекращающийся голод. Все птенцы уже давно привыкли к вони, исходящей от постоянно растущего слоя гниющих экскрементов и остатков от бесконечных обжорств. Во всём этом, как в грязи утопали четырёхпалые ноги каждого из живущих здесь паосэтров. Хорошо, что эта смесь довольно быстро утрамбовывалась и становилась твёрдой. Несмотря на тесноту, птенцы почти не дрались между собой, потому что еды всегда на всех хватало с избытком. Если они не ели, то спали сидя в мягкой тёплой грязи. Винсенту (как и всем остальным) постоянно снилось, что он бегает по полю и только изредка останавливается, чтобы поесть зловонов. Всё хорошо. Ветер колышет чёрные травяные кусты и не видно рядом никого, но счастье обрывается тем, что какие-то жучки съедают перья и во всём теле появляется зуд.